44-я армия занимала оборону под Грозным, на Тереке, когда Хоменко принял её и начал преследовать отступающую к Ростову 1-ю немецкую танковую армию.

В ночь на 7 февраля находившиеся в авангарде 151-я и 320-я стрелковые дивизии подошли к Азову и с ходу атаковали немецкий гарнизон. Опасаясь окружения, гитлеровцы отступили за Дон.

Утром Василий Афанасьевич был на городском валу, откуда открывался широкий вид на скованную льдом реку и широкие, уходящие в туманную даль С рыжим камышом донские гирлы. Дул пронизывающий ветер, обжигал.

Рядом с командующим два полковника — комдив Саркисян и Зажигалов — натянули на уши папахи.

   — Показывайте, где ваши полки?

С Южного фронта уже поступила директива на дальнейшее наступление в обход Ростова с юга.

   — Мои полки ушли вот в этом направлении, по той дороге, — указал полковник Саркисян.

Правее 151-й наступала стрелковая дивизия Зажигалова. Она ввязалась в огневой бой и медленно продвигалась вдоль широкой дороги, ведущей к Ростову.

Командарм неудовлетворённо крутнул головой:

   — Запомни, Алексей Николаевич: если у немцев нет укреплённых рубежей, то узлы сопротивления надо обходить. Не получилось в одном месте, ищи в другом. Никак нельзя терять время. Вперёд и только вперёд!

Полковник Зажигалов стал было объяснять, но командарм не позволил продолжить.

   — Поедем в авангардный полк.

Он решительно зашагал с вала к стоявшим с крытыми тентами вездеходам. Сел за руль, усадив усача-водителя на заднее сиденье.

   — Не отставать! — бросил он комдивам.

«Виллис» сорвался с места, словно застоявшийся конь. Разбрасывая в стороны мокрый снег, он мчался по дороге, обгоняя колонны пехоты, повозки, груженные военным добром автомобили. Было видно, что за рулём опытный водитель.

Автомобиль резко затормозил у группы военных.

   — Товарищ генерал, первый батальон полка ведёт бой с противником на рубеже, — подбежав, начал доклад комбат и не закончил.

Впереди и справа со звоном загремели разрывы. Одна из мин попала в. придорожный дом, и над крышей взвилось облако пыли и сизого дыма. Выбежавший из дверей солдат стал медленно оседать. Вторая разорвалась у дорожной посадки, сыпанув по деревьям осколками.

   — Какое решение, капитан? — спросил командарм, укрывшись с комбатом в кювете.

   — Наступать...

   — Прежде направь роту в обход. Пусть зайдёт с фланга и оттуда атакует. А вы, командир дивизии, обеспечьте атаку надёжным огнём артиллерии.

   — Будет исполнено, — ответил Зажигалов.

Предпринятая через час атака увенчалась успехом.

Стрельба доносилась уже издалека. Преследование продолжалось.

Армия к Ростову не пошла, её повернули на запад. Обойдя Ростов с юга, она отрезала путь противнику и продолжила наступление к Таганрогу. У степной реки Миус её передовые дивизии натолкнулись на сильную, заблаговременно подготовленную оборону, и потянулись долгие дни напряжённых боев. Казалось, им не будет конца. Они длились днём и ночью, то утихая, то разгораясь с новой силой.

В ночь на 30 августа 44-й армии последовал приказ: наступать на Таганрог.

Первыми в город ворвались части 130-й и 416-й стрелковых дивизий. Действуя с необыкновенной отвагой и решительностью, умело подавляя очаги сопротивления, они быстро очистили город от врага.

В полдень Василию Афанасьевичу позвонили из штаба фронта:

   — Вечером слушайте по радио приказ Верховного. Постарайтесь не пропустить.

В доме, где располагался оперативный отдел штаба, установили радиоприёмник. Настроили на волну. Помещение до отказа заполнили офицеры штаба и солдаты охраны и служб. Они нетерпеливо поглядывали на часы.

Наконец в приёмнике щёлкнуло, послышался перезвон кремлёвских часов. Он обычно предшествовал важным сообщениям.

В комнате воцарилась напряжённая тишина. И вот отчётливо и громко, словно вспарывая тишину, прозвучал выразительный голос:

   — Приказ Верховного главнокомандующего! — Все разом поднялись и застыли в стойке, будто на парадном плацу. — Генерал-полковнику Толбухину!

После недолгой паузы голос продолжил:

   — Войска Южного фронта в результате ожесточённых боев разгромили Таганрогскую группировку немцев и сегодня, 30 августа, овладели городом Таганрог.

Последнее слово прозвучало так торжественно и сильно, словно Пыталось сокрушить стены тесного помещения и вырваться на простор, чтобы сообщить всем, что дорогой сердцу город наш, советский, что все ужасы пребывания в нем врага остались в прошлом, что теперь он вновь свободный. Навсегда.

Диктор перечислял отличившиеся в сражении войска. Назвал казаков генерала Кириченко, танкистов Танасчишина, воинов ударной армии Цветаева, гвардейцев Захарова, 28-ю армию Герасименко...

И громко прогремело:

—... генерал-лейтенанта Хоменко!

Находившиеся в помещении люди поглядели на своего командира. «Генерал-лейтенант? Не оговорился ли диктор?»

В тот же вечер в Москве прогремели двенадцать артиллерийских залпов из ста двадцати четырёх орудий в честь одержанной войсками фронта победы. Столица салютовала доблестным войскам 44-й армии.

9 сентября передовые части 44-й армии подошли к Мариуполю — важнейшему порту на Азовском море. Одновременно корабли флотилии высадили морской десант западнее города.

Генерал Хоменко приехал на командный пункт 221-й стрелковой дивизии. Он сам водил автомобиль, любил быструю езду и, казалось, был вездесущ. «Времена коня прошли, теперь вместо него автомобиль», — объяснял он своё пристрастие к езде.

— Полковник Блажевич, не теряйте время. Атакуйте! — потребовал он от командира дивизии.

Командарм не стал вмешиваться в дела подчинённого. Он отошёл и начал наблюдать. Ему нравился этот седовласый офицер с живым блеском глаз. Генерал вспомнил своё знакомство с ним.

Это было всего месяц назад. Командующий фронтом Фёдор Иванович Толбухин предупредил его о передаче дивизии из 5-й ударной армии: «Командир её Блажевич хорош. Боевой, растущий».

Передовые подразделения уже захватили окраину, отчаянный бой западнее города вели морские десантники — их действиями руководил командарм. После короткой артиллерийской подготовки на штурм пошли и войска 44-й армии. 130-я дивизия втянулась в город и вела трудный уличный бой. 221-я, сковав частью сил находившиеся перед ней неприятельские войска, остальными полками направилась в обход. Это был манёвр, грозивший немцам полным окружением.

Десять часов продолжался бой за город. Начатый утром, он закончился только к вечеру...

И снова в Москве гремел салют, снова знаменитый голос диктора известил о боевых успехах войск, возглавляемых генерал-лейтенантом Хоменко.

Вечером 8 ноября генерал Хоменко предупредил командующего артиллерией Бобкова:

   — Утром поедем к Рубанюку и Кошевому, так что быть в готовности, Алексей Семёнович. Необходимо кое-что согласовать.

Он уважал опытного артиллериста, и часто они вдвоём посещали войска, решая на месте трудные дела.

Генералы Рубанюк и Кошевой (будущий маршал Советского Союза) командовали стрелковыми корпусами, находившимися на главном направлении, под Никополем. Вышли они туда после боев разрозненно, не успев создать сплошную боевую линию.

Как всегда, командарма сопровождали охрана и радиостанция. Все размещались в юрких и проходимых «виллисах». Автомобиль у артиллерийского начальника почему-то забарахлил, и генерал Бобков разместился рядом с командармом.

   — А ты, Иван, садись сзади, рядом с адъютантом, — приказал водителю Василий Афанасьевич. — Я поведу-машину.

Он ещё предупредил офицера из третьей машины, где была радиостанция «Север», чтоб не отставал.

Генерал Рубанюк ждал их, и, согласовав все вопросы, они распрощались.

   — Передайте в штаб, Разуваеву, что мы направились к Кошевому, — сказал командарм офицеру при радиостанции. — Пусть командир корпуса нас встречает.

Это сообщение было передано начальнику штаба на ходу.